Государственная программа вооружения. Государственные программы вооружения России

Комиссии и Советы /

Совещание по вопросу разработки проекта госпрограммы вооружения на 2016–2025 годы

Владимир Путин провёл совещание «О разработке проекта государственной программы вооружения на 2016–2025 годы».

Президент, в частности, сообщил, что лично возглавил Военно-промышленную комиссию, которая раньше находилась в ведении Правительства. Заместителем председателя комиссии глава государства назначил вице-премьера Дмитрия Рогозина , ответственным секретарём – заместителя Министра обороны Юрия Борисова.

Вступительное слово на совещании «О разработке проекта государственной программы вооружения на 2016–2025 годы»

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы сегодня с вами обсудим ход работы над таким базовым документом, как госпрограмма вооружения на 2016–2025 годы.

Прежде чем приступить к повестке, хотел бы сообщить о некоторых организационных решениях. Вы уже, наверно, знаете, подписан Указ о Военно-промышленной комиссии Российской Федерации, она переподчиняется Президенту напрямую. Мы обсуждали этот вопрос с Правительством, с Председателем Правительства, решили, что так будет эффективнее построена её работа. Имею в виду то, что она будет заниматься в значительной степени сейчас вопросами импортозамещения, а здесь нужно согласование между различными не только правительственными ведомствами, но и другими структурами, которые напрямую Президенту подчинены.

Заместителем [председателя комиссии] назначен зампред Правительства Российской Федерации Дмитрий Олегович Рогозин, ответственным секретарём – заместитель Министра обороны Юрий Иванович Борисов.

Рассчитываю, что новый статус комиссии, а также её широкие полномочия позволят более чётко координировать взаимодействие Министерства обороны, других ведомств и предприятий ОПК, оперативно решать все вопросы по организации выполнения гособоронзаказа и, как я говорил, по уже утверждённой программе импортозамещения. В целом повысится эффективность государственной политики в сфере ОПК и военно-технического обеспечения обороны и безопасности страны.

Теперь несколько слов по теме нашего сегодняшнего совещания.

Напомню, что формировать госпрограмму вооружения на 2016–2025 годы мы начали ещё в 2013 году; она станет уже пятой крупной госпрограммой в этой области за последние 20 лет. Фактически создан программно-целевой механизм, позволяющий серьёзно увеличить боевой и технический потенциал силовых структур, преодолеть кризисные явления в ОПК и вывести его на устойчивую траекторию роста, обновления.

Для решения этих задач мы привлекли серьёзные финансовые средства. Так, если на госпрограмму вооружения в 2001–2010 годах было выделено 2,5 триллиона рублей, то на ныне действующую, которая рассчитана на 2011–2020 годы, как вы знаете, выделено уже более 20 триллионов рублей, и, кроме того, порядка 3 триллионов рублей целевым образом было направлено на развитие предприятий ОПК.

Такая концентрация ресурсов понятна. Объясняется тем, что нужно в сжатые сроки перевооружить армию и флот, модернизировать оборонную промышленность. Почему в сжатые сроки? Я уже говорил много раз на этот счёт: это не связано с какой‑то гонкой вооружений, это связано с тем, что основные наши системы: и оборонительного характера, и ударные комплексы – просто уже выработали или вырабатывают свой ресурс. А если уж их менять, то менять, конечно, на перспективные, современные, имеющие перспективу длительного использования.

Уже в ближайшие годы необходимо обеспечить прорывное развитие всех компонентов высокоточного оружия, создать унифицированные образцы вооружения и техники средств общего назначения, а для Военно-Морского Флота – корабли новых проектов, универсальные по вооружению, системам управления и связи.

Необходимо было наверстать упущенное за предыдущие годы, когда новая техника выпускалась единичными экземплярами, а предприятия отрасли теряли кадры и производственную базу. Сейчас, тоже не секрет, обеспеченность армии и флота вооружением и техникой составляет 100 процентов, из них доля современных – более 30.

Только в этом году в результате выполнения гособоронзаказа в войска уже поступило свыше 3 тысяч 600 единиц основных вооружений (это 68 процентов от количества по контрактам, это хороший показатель) и почти 241 тысяча единиц прочих образцов. Важно и впредь сохранить набранный темп работы.

И конечно, необходимо чётко просчитать наши дальнейшие шаги. Перспективная госпрограмма вооружений должна учитывать положения всех основных документов стратегического планирования в сфере обороны и безопасности государства, включая обновлённую Военную доктрину России, проект которой должен быть подготовлен к декабрю этого года.

Безусловно, следует тщательно проанализировать опыт реализации предыдущих программ, в том числе недоработки и нестыковки, которые приводили к затягиванию сроков размещения и выполнения заказов, а порой даже и к срыву заданий. Отмечу, что для проекта ГПВ-2025 уже есть единая система исходных данных, утверждены основные направления развития вооружений и техники на период до 2030 года, сформирован перечень образцов, определяющих облик перспективных систем вооружения.

Вместе с тем хотел бы обратить ваше внимание на ряд принципиальных моментов.

Первое. Нужно достоверно и полноценно просчитать потенциальные угрозы военной безопасности нашей страны. На каждую из этих угроз должен быть найден достаточный адекватный ответ.

Как известно, несколько лет назад Соединённые Штаты вышли в одностороннем порядке из Договора о противоракетной обороне, полным ходом идёт создание системы ПРО, и успехов на этом переговорном треке не видно. Более того, соответствующие системы ПРО создаются и в Европе, и на Аляске, то есть вблизи от наших границ. Разрабатывается и так называемая теория глобального обезоруживающего удара. Есть другие вещи, которые нас очень беспокоят.

Продолжается военное освоение космоса, изучается вопрос использования стратегического оружия в неядерном исполнении и так далее, и так далее. Очень много появляется новых угроз. А недавно, как вы знаете, принято решение о наращивании сил НАТО в Восточной Европе.

Мы не намерены искусственно разрывать кооперацию с зарубежными партнёрами, но необходимо учитывать имеющиеся риски. Наша промышленность должна быть готова сама выпускать критически важное оборудование, компоненты и материалы.

Кризис на Украине, который и был, собственно говоря, спровоцирован и создан некоторыми нашими западными партнёрами, сейчас используется для реанимации этого военного блока. Но это всё, безусловно, должно быть и будет нами учтено при принятии решения по поводу обеспечения безопасности нашей страны.

Мы должны будем сделать всё для того, чтобы эта безопасность была абсолютно гарантирована, надёжна. И мы уже много раз говорили, предупреждали, что вынуждены будем – именно вынуждены будем – принимать ответные адекватные меры с целью обеспечения нашей безопасности.

Мы и сегодня, конечно, на эту тему поговорим. Мы говорили много раз, но очень бы хотелось, чтобы не было излишних истерик потом, когда эти решения будут окончательно приняты и начнут реализовываться. Хочу подчеркнуть, что всё, что мы делаем, это только ответные меры.

О чём идёт речь? Прежде всего речь идёт о создании рациональной номенклатуры ударных средств, включая и гарантированное решение задачи ядерного сдерживания, о перевооружении стратегической и дальней авиации, продолжении формирования системы воздушно-космической обороны.

Далее. Уже в ближайшие годы необходимо обеспечить прорывное развитие всех компонентов высокоточного оружия, создать унифицированные образцы вооружения и техники средств общего назначения, а для Военно-Морского Флота – корабли новых проектов, универсальные по вооружению, системам управления и связи.

Второе – это объёмы финансирования программы. Как мы уже отмечали, здесь нужно исходить из прогнозов макроэкономического развития. Иногда создаётся впечатление, я только что об этом сказал, что кое‑кому хочется раскрутить новую гонку вооружений. Мы в эту гонку втягиваться, конечно, не будем, просто абсолютно исключено, – мы будем исходить из реальных прогнозов развития.

Новая госпрограмма должна обеспечить оптимальную профильную загрузку оборонных предприятий. Вместе с тем при стратегическом планировании использования их мощностей в долгосрочной перспективе надо учитывать и выпуск гражданской продукции.

Такой предварительный прогноз макроэкономического развития подготовлен Правительством в двух вариантах, и сегодня, кстати говоря, мы будем его заслушивать на встрече с Правительством, поговорим об этом подробнее. Будем исходить исключительно из реалий, наших возможностей и не будем завышать наши военные расходы. Именно поэтому нам сегодня нужно поговорить, какие системы вооружений мы будем развивать и насколько они будут отражать те новые угрозы, которые возникают.

До конца октября 2014 года прошу выбрать и представить наиболее сбалансированный вариант ресурсного обеспечения новой госпрограммы вооружения. Он должен в полной мере учитывать задачи в сфере военного строительства и при этом быть реалистичным, исходить, как я уже сказал, из финансово-экономических возможностей страны. А я уверен, что мы можем с вами найти приемлемый вариант и по финансовому обеспечению, и по качеству тех систем вооружения, о которых мы будем сегодня подробнее говорить.

Почему я в этом не сомневаюсь? Потому что у нас развитый военно-промышленный потенциал, есть хорошо подготовленные научные кадры, есть всё, что нам досталось ещё от прежних времён, многое из того, что у нас было, обновлено существенным образом. И это даёт нам полную уверенность в том, что мы сможем, опираясь на имеющиеся ресурсы, обеспечить нашу безопасность. Одновременно жду предложений по повышению эффективности расходования бюджетных средств, более чёткому выстраиванию приоритетов.

И третье. Это реализация решений по импортозамещению, я уже упоминал об этом. Мы не намерены искусственно разрывать кооперацию с зарубежными партнёрами, но необходимо учитывать имеющиеся риски. Наша промышленность должна быть готова сама выпускать критически важное оборудование, компоненты и материалы, обладать соответствующими производственными мощностями, технологиями, разработками и техническими заделами.

И, наконец, четвёртое. Разумеется, новая госпрограмма должна обеспечить оптимальную профильную загрузку оборонных предприятий. Вместе с тем при стратегическом планировании использования их мощностей в долгосрочной перспективе надо учитывать и выпуск гражданской продукции, прежде всего по таким важнейшим направлениям, как станкостроение, энергетическое и горнодобывающее машиностроение, транспорт и по многим другим направлениям.

Вот что хотелось бы сказать вначале. Давайте приступим к работе.

"Если не сход, то развал ", опубликованной 17 cентября 2016 года в газете "Коммерсантъ ", по сведениям издания, Минфину и Минобороны не удается согласовать объемы финансирования государственной программы вооружения (ГПВ) на период 2018-2025 годов. Этот вопрос затрагивался на совещании у президента Владимира Путина, однако и там снять хотя бы часть разногласий не удалось. Собеседники "Ъ" утверждают, что оценки финансистов и военных расходятся примерно на 10 трлн руб. На поиск компромисса времени остается все меньше: до конца 2016 года стороны должны обобщить все предложения, а проект госпрограммы должен попасть на утверждение главы государства не позднее 1 июля 2017 года.

Последний раз вопрос обеспечения ГПВ-2025 обсуждался в Кремле 9 сентября. Тогда Владимир Путин напомнил руководителям Минфина, Минэкономики, Минобороны и других силовых ведомств, что при подготовке финансовых параметров госпрограммы нужно исходить из того, что вооруженные силы должны быть обеспечены современным оружием и техникой, которые позволят "эффективно и в полном объеме решать поставленные задачи по защите России от потенциальных военных угроз". Он поручил обеспечить преемственность новой ГПВ с госпрограммой 2011-2020 годов, а также выполнить взятые бюджетные обязательства и планы в области обороны.

Как в начале июля Минобороны и Минфин снова показали, как по-разному смотрят на деньги.

Самоходная артиллерийская установка 2С25М "Спрут-СДМ1″ и бронетранспортер БТ-3Ф разработки ООО "ККУ "Концерн "Тракторные заводы" на открытой экспозиции форума "Армия-2016", 06.09.2016 (с) bmpd

"Совещание проходило в закрытом режиме: после него никаких комментариев от Минфина, Минобороны или Кремля не последовало. Сказались разногласия между министром финансов Антоном Силуановым и министром обороны Сергеем Шойгу, успевшим вернуться из Крыма, где проходил финальный этап стратегического командно-штабного учения "Кавказ-2016", рассказали "Ъ" два источника в финансово-экономическом блоке правительства. По словам одного из них, после доклада вице-премьера Дмитрия Рогозина о комплексной оценке расходов бюджета на будущую ГПВ стороны начали обсуждать параметры госпрограммы, но в скором времени дискуссия переросла в разговор на повышенных тонах. Причиной стали "диаметрально противоположные" оценки предельного объема финансирования ГПВ-2025, высказанные господами Силуановым и Шойгу: первый говорил о 12 трлн руб., второй — о сумме около 22 трлн руб. Отметим, что в 2014 году военные сообщали, что им за счет унификации изделий удалось снизить стоимость ГПВ-2025 с 55 трлн до 30 трлн руб.

На совещании стороны выступили со своими аргументами. Финансисты утверждали, что в существующих экономических реалиях бюджет не выдержит столь большой нагрузки, а резкий рост оборонных расходов негативно скажется на реализации других программ, в том числе социальных.

Военные же помимо главного тезиса о необходимости гарантированного обеспечения национальной безопасности обратились к положениям майских указов Владимира Путина, согласно которым к 2020 году доля современного вооружения армии должна достичь 70%. "Если это не будет выполнено, то существует риск потерять набранный ныне темп перевооружения и скатиться в деградацию, на уровень десятилетней давности" — так, по словам чиновника, описывали ситуацию военные, если их финансовые требования не будут удовлетворены.

Минобороны и Минфин давно спорят об объемах финансирования программы перевооружения. Действующая ГПВ-2020 изначально оценивалась в 36 трлн руб., однако под давлением финансово-экономического блока правительства и занимавшего тогда пост вице-премьера и министра финансов Алексея Кудрина ее стоимость была снижена до 23 трлн руб., из которых 19 трлн руб. получало Минобороны. Эти деньги в основном должны были пойти на укрепление стратегических ядерных сил (восемь подводных ракетоносцев "Борей" с межконтинентальными ракетами "Булава", стратегические комплексы "Ярс", "Рубеж", "Баргузин" (железнодорожного базирования) и "Сармат" (с тяжелой жидкостной ракетой), новый стратегический бомбардировщик, системы ПРО и другое). В 2010 году запросы военных во многом были удовлетворены благодаря высокой цене на нефть. "Сейчас ситуация принципиально другая, наши коллеги должны с этим смириться",— говорит собеседник "Ъ", близкий к Минфину.

Времени на поиск компромисса остается немного. Напомним, что ГПВ-2025 должна была вступить в силу в 2016 году, однако из-за нестабильной экономической ситуации Владимир Путин перенес ее принятие на два года (см. "Ъ" от 19 февраля 2015 года). Во время последнего совещания президент поручил заинтересованным сторонам завершить обобщение предложений в ГПВ до конца 2016 года, а до 1 июля 2017 года — представить ему проект госпрограммы для утверждения. По словам источника "Ъ" в аппарате правительства, до конца года состоится серия межведомственных совещаний, а также пройдет одно или два заседания военно-промышленной комиссии, возглавляемой Владимиром Путиным.

Опубликованы приоритеты разрабатываемой очередной государственной программы вооружения на 2016-2025 гг. Однако чрезмерная закрытость этой сферы не позволяет надеяться на успешное решение ее известных проблем. Выполнение требований президента страны о создании прозрачной военной экономики и о наведении порядка в управлении оборонно-промышленным комплексом по-прежнему сталкивается с серьезными трудностями.

Хотя в 2013 г. еще действует государственная программа вооружения - ГПВ на 2011-2020 гг., утвержденная закрытым Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2010 г. № 15651, в то же время уже более года в соответствии с решением Военно-промышленной комиссии - ВПК, при правительстве РФ от 24 октября 2012 г. разрабатывается проект следующей ГПВ на 2016-2025 гг. Кроме того, тогда же руководством ВПК было принято решение обновить правила разработки и выполнения ГПВ, поэтому взамен утвержденных Постановлением Правительства РФ от 30 августа 2007 г. № 549 «Об утверждении Правил разработки и выполнения государственных программ вооружения» Указом Президента РФ от 2 июля 2013 г. № 599 «О разработке и реализации государственной программы вооружения» утверждены новые, но, подобно прежним, неопубликованные Правила разработки и реализации государственной программы вооружения. Стремление ВПК опираться на авторитет президента страны в условиях российской вертикали власти вполне объяснимо при отсутствии какой-либо законодательной нормы в этой области, а кроме того по причине известной негативной позиции Минобороны России в отношении законопроекта «О государственной программе вооружения».

Собственно проект ГПВ на 2016-2025 гг. разрабатывается межведомственной рабочей группой, под руководством первого заместителя председателя ВПК И. Харченко, который не скрывает, что организация работ во многом позаимствована из еще советского совершенно секретного положения о ВПК 1987 г. В соответствии с утвержденным планом-графиком проект новой ГПВ должен быть представлен на утверждение президенту РФ в июле 2015 г., при этом документ по традиции будет состоять из 10 видовых программ Минобороны, одной - для всех остальных силовых ведомств и еще одной - по фундаментальным, поисковым, прикладным и технологическим исследованиям и разработкам.

Несмотря на это, уже из первых публичных заявлений руководства ВПК и Минобороны касательно новой ГПВ стало ясно, что она должна будет принципиально отличаться от ныне действующей. Наиболее полно на сегодня приоритеты ГПВ на 2016-2025 гг. определены вице-премьером Д.Рогозиным в его выступлении в Государственной Думе 11 декабря прошлого года - это: «Автоматизированная система управления Вооруженными Силами, автоматизированная система управления полем боя, визуа- лизация поля боя, робототехника». «Сокращение типов вооружений, военной и специальной техники». «Модульность». «межродовая унификация и создание межсредных аппаратов». «Электронно-компонентная база». Переход к контрактам полного жизненного цикла.

Казалось бы, столь детальное видение особенностей очередной ГПВ руководством ВПК позволяет нам уверенно смотреть в будущее, но это не так. Бесспорных решений в предлагаемом перечне приоритетов нет, а, по меньшей мере, первые пять из них давно известны, так как фигурировали в виде целей еще советских программ вооружения. Ведь именно неуправляемый рост номенклатуры ВВТ и отсутствие их унификации стали одним из основных движущих мотивов перехода к долгосрочному планированию развития вооружения, введенному 45 лет назад в СССР Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10 июня 1969 г. № 433-157-69 г. «О дальнейшем улучшении планирования развития вооружения и военной техники».

Судя по всему, военно-политическое руководство страны и руководство ВПК считают, что 20 трлн руб., выделенных на действующую ГПВ, не только обеспечат достижение ее главной цели в виде обновления парка ВВТ на 70-100% к 2020 г., но и решат внутренние проблемы самой ГПВ. На уже упомянутом совещание по вопросам военного кораблестроения в Санкт-Петербурге 5 сентября 2013 г. замминистра обороны по вооружению Ю.Борисов в качестве причин невыполнения предшествующих ГПВ указал следующие: неправильная оценка прогнозируемых ассигнований, высокий уровень инфляции, низкий уровень авансирования, заниженные цены, принятые при формировании ГПВ, и опережающий рост стоимости изделий, что «делало госпрограмму неработоспособной уже на следующий год после ее принятия».

Непосредственные разработчики всех российских ГПВ в Минобороны к проблемным вопросам ГПВ относят «достижение адекватности объемов планируемых поставок вооружения, военной и специальной техники - ВВСТ, в войска задачам парирования угроз военной безопасности государства при одновременном соответствии этих объемов его экономическим возможностям, обеспечение комплектности поставок ВВСТ, а также определение направлений формирования научно-технического задела по вооружению будущего».

При этом даже простой, казалось бы, вопрос об определении основного целевого показателя ГПВ - доли современного ВВТ - оказался сложным. Как оказалось, разработчики действующей ГПВ и после ее принятия испытывали серьезные затруднения при расчете указанной доли, настаивая на причислении к числу «устаревших» образцов, поставленных промышленностью в течение прошлых программных периодов. Неопределенность в этом вопросе была устранена лишь 12 марта 2012 г. благодаря утверждению первым заместителем министра обороны методических материалов, установивших порядок расчета коэффициентов оснащенности, современности и исправности - важнейших показателей раздела 4 паспорта ГПВ на 2011-2020 гг.

Признание разработчиками ГПВ серьезных проблем с моделированием, а вернее - фактического отсутствия в настоящее время необходимых моделей, ставит под сомнение точность прогнозирования спроса со стороны Минобороны. Не меньшая проблема существует и с прогнозированием предложения со стороны оборонно-промышленного комплекса как в части физического объема, так и себестоимости продукции. Известно, что базовые таблицы «затраты-выпуск» за 2011 г. будут официально опубликованы лишь в IV квартале 2015 г. и, скорее всего, уже не успеют оказать влияния на качество планирования новой ГПВ на 2016-2025 гг.

Понятно, что вследствие этого на неоспоримую точность и тем более оптимальность даже действующей ГПВ надеяться не приходится. Своеобразным косвенным признанием ее серьезных дефектов стало нескрываемое беспокойство высшего российского руководства о загрузке производственных мощностей ОПК. Однако спад в ОПК после 2020 г. неизбежен, так как вследствие особенностей принятых в 2010 г. решений его предприятия неминуемо окажутся невостребованными.

Возможностей Минпромторга России для исправления складывающейся на наших глазах ситуации явно недостаточно без корректировок в действующей ГПВ и федеральной целевой программе «Развитие оборонно-промышленного комплекса Российской Федерации на период до 2020 года» при реализации отложенного было в августе 2013 г. «бюджетного маневра». Масштаб возможных сокращений при этом может составить 30-35% в первом случае и до 67% - во втором, если вспомнить необъясненные до сих пор скачки объемов финансирования этих программ к моменту утверждения относительно тех, что фигурировали при их разработке. Ну а пока главные риски грядущей ГПВ на 2016-2025 гг. связаны с последствиями секретности июльского указа об ее разработке, свидетельствующего о неспособности российской системы государственного управления учиться на собственных ошибках. А как они реализуются - покажет время.

ГПВ-2025 - государственная программа вооружений на 2018-2025 годы . Именно этот документ определяет, сколько и какой техники должно быть произведено и поставлено в наши вооруженные силы. Естественно, отталкиваясь от этой программы создается направление и дальнейшего развития российских вооруженных сил.

Программа будет утверждаться в июне-июле этого года. Вполне понятно, детали держатся в секрете. Но если проанализировать выступления и интервью людей причастных к этой программе (Дмитрий Рогозин, Юрий Борисов и другие), то уже сейчас можно сделать предварительные выводы.

Основной задачей российского ВПК, как неоднократно заявлялось на самом высоком уровне (Путин, Шойгу), было доведение к 2020 году уровня оснащенности вооруженных сил современной техникой до 70%.

Здесь сталкиваются интересы сразу нескольких ведомств. Это и армия, и предприятия ВПК, и Министерство финансов. В 2015 году, когда начались работы по созданию ГПВ, Министерство обороны запросило на программу 55 триллионов рублей. Позже, в 2016-м, сумма была скорректирована до 30 триллионов. Министерство финансов было готово выделить на программу не более 12 триллионов.

Конечно, санкции, кризисы и прочее сыграли свою роль, и думаю, что в итоге стороны придут к согласию на цифре в 15-18 триллионов рублей.

По времени программа должна была действовать с 2016 по 2025 гг. Но, так как экономическая обстановка у нас действительно оставляет желать лучшего, то стоит вспомнить, что еще не выполнена до конца уже профинансированная часть ГПВ на 2011-2020 годы. И на эту часть было выделено 20 триллионов рублей.

Рогозин говорит, что все неизрасходованные и неосвоенные средства перейдут в следующую программу. Видимо, в подсчетах и вся проблема.

Но уже сегодня можно сделать вывод о том, что денег будет меньше. Даже с учетом того, что не успеют освоить в рамках предыдущей программы. И уже понемногу просачиваются сведения о том, за счет кого будет ужиматься программа ГПВ.

Начну с грустных (для кого-то) известий о том, чего НЕ будет.

Больше всего сокращения затронут флот

Атомных суперавианосцев проекта «Шторм» не будет. Их не просто отложили в долгий ящик, а на «неопределенный срок». Что в наших реалиях можно приравнять к тому, что если авианосцы и пойдут в окончательную разработку, то будет это точно не в ближайшие 10-15 лет.

То же самое относится и к эсминцам проекта «Лидер». В отличие от авианосца, все работы по ним перенесли на срок после 2025 года.

Да, очевидно, что с финансами у нас не очень, поэтому может быть перспективные, но дорогостоящие корабли отложены «на потом».

При этом нельзя сказать, что флот «обидели». В ГПВ-2025 флот получит средств на ремонт, модернизацию и достройку больше, чем какие-либо другие рода войск.

«Бореи» сохранят прежние темпы строительства. Это наше оружие защиты и возмездия, с подводными ракетоносцами все в порядке.

Атомные ледоколы проекта 22220 будут достроены в рамках ГПВ. «Арктика», «Сибирь» и «Урал». Какое отношение атомные ледоколы имеют к военному флоту? Это легко прочитать. Вообще программа строительства кораблей и судов для Арктики не будет урезана ни на рубль. Так говорят многие, ссылаясь на задание, данное президентом.

В арктической группировке в рамках ГПВ-2025 также будет продолжена работа с ледоколом «Илья Муромец» и универсальными патрульными кораблей арктической зоны проекта 23550.

Ремонты и модернизации

Понятно, что в условиях кризиса и прочих проблем, основная тяжесть работы ляжет на «старичков». В рамках ГПВ будет произведена модернизация «Петра Великого», «Адмирала Кузнецова», «Москвы».

Неплохо было бы, кстати, все-таки закончить ремонт «Адмирала Нахимова».

В целом же флот не пострадает. Да, работы по перспективным авианосцам и эсминцам отложены. Но сегодня у нашего флота есть более значимые задачи, чем авианосцы. «Сирийский экспресс» показал, что у нас налицо недостаток менее дорогостоящих, но более значимых кораблей и судов.

ВКС

Здесь тоже имеются сокращения.

Хотя по ВКС сокращение финансирования сильно не ударит. Упор будет сделан на поставки в авиационные части хорошо проверенных сирийской войной боевых самолетов , Су-35, вертолетов Ми-8АМТШ, и , а также зенитно-ракетных систем С-400.

С-400, которые поставляются в войска в количестве 4-5 полковых комплектов в год, скорее всего, предпочтут перспективным С-500. До более стабильных времен.

То же самое, видимо, постигнет и ПАК ДА. Еще один перспективный, но весьма дорогой проект. Конечно, ПАК ДА будет реализован, но не в ГПВ-2025.

Тем более, что у нас ведется разработка проекта модернизации Ту-160 до модификации Ту-160М2. Скорее всего, Ту-160М2 пойдут в серию до 2025 года и будут служить. Два проекта стратегических бомбардировщиков одновременно - это не все богатые страны могут себе позволить.

А вот первые серийные истребители Т-50 в рамках ГПВ-2025 уже должны оказаться в частях и на аэродромах.

Кроме того, большое внимание уделяется транспортной авиации. Именно в рамках ГПВ-2025 должны начать поступать в войска легкие транспортники Ил-112 и средние Ил-214. Роль тяжелых транспортных самолетов по-прежнему отводится Ил-76 всех модификаций.

Сухопутные войска

Цифра в 70% для новой техники к 2020 году - это серьезно. И темпы должны быть соответствующие. Да, доля тех же новых танков к 2020 году будет составлять 70%. Но не за счет «Армат», а за счет Т-72Б3.

«Армату» в долгий ящик не откладывают, но речь уже не идет о сотнях новых танков, а о более скромных цифрах. 20-30 танков в год - это, скорее всего, именно то количество, которого можно ожидать в условиях «урезки» бюджета.

Тем не менее, это количество танков обеспечит как начальный этап подготовки экипажей и специалистов, так и обкатку новой техники в войсках.

И хотя российская государственная программа вооружения будет официально опубликована лишь в начале июля, ее основная суть уже хорошо известна благодаря нескольким заявлениям официальных и неофициальных источников касательно направлений развития ВС .

Приоритетами госпрограммы является ответ на постоянные угрозы, с которыми сталкивается РФ. В данной госпрограмме явный приоритет отдается сухопутным войскам, которые стремительно встанут на путь модернизации несмотря на то, что последний экономический кризис не был еще полностью преодолен. Политическая нестабильность в Евросоюзе, подъем национализма в , Прибалтике, открытая враждебность по отношению к России, разрушительная внешняя политика администрации Трампа, которая вынуждена советоваться с глобалистским лагерем правящей элиты - все это обосновывает усиление боевого потенциала России для ведения крупномасштабной войны на суше в обозримом будущем. Согласно имеющимся данным, которые стали известны благодаря нескольким текущим закупкам систем вооружения, еще одним приоритетом госпрограммы является принцип: лучше иметь на вооружении хорошую материально-техническую часть сейчас, чем идеальную, но позже.

Сухопутные войска не только прибавят в численности, но также продолжат курс модернизации и обновления парка техники. Хотя к 2025 году самым массовым основным боевым танком на службе будет обновленная версия танка Т-72Б3, российские источники считают, что производство танков Т-14 семейства Армата достигнет 20-30 единиц в год, при том что уже сейчас есть первый заказ на 100 машин.

С другой стороны, в ходе разработки БМП Курганец и Бумеранг возникли некоторые трудности, в связи с чем поступят они на службу не ранее чем в 2019 году. В качестве временной меры российская оборонка продолжит производство боевых модулей «Бережок» для БМП-2, закупит несколько сотен БМП-3 и модернизирует существующий парк техники. Кроме того, ключевой приоритет будет отдан системам ПВО и ПРО наземного базирования, на армии поступят ракетные системы Бук-М3, Тор-М2, С-300В4 и С400. Находящаяся в стадии разработки перспективная система С-500, скорее всего, будет закупаться в рамках следующей госпрограммы.

Касательно ВКС России: крупнейшим из прогнозируемых изменений в госпрограмме будет перенос срока программы по созданию стратегического бомбардировщика ПАК-ДА, который в обозримом будущем не рассматривается в качестве необходимого к принятию на , поскольку сейчас ведутся работы по возобновлению производства бомбардировщиков Ту-160, которых планируют произвести в количестве 50-60 единиц, а также модернизацией текущего парка бомбардировщиков типа Ту-160М2. Разработка ПАК-ФА продолжится в текущем темпе и в ближайшие годы самолет будет принят на вооружение. Однако, большая часть закупаемой в рамках новой госпрограммы воздушной техники будут уже существующие и проверенные в деле в небесах над Сирией модели, такие как Су-35, Су-34 и Су-30, а также несколько легких истребителей МиГ-35 и, само собой, боевые вертолеты Ка-52 и Ми-28Н.
Новая госпрограмма определенно не собирается экономить на закупке боеприпасов, а заявления чиновников высшего звена о том, что в последующие годы запасы высокоточного оружия удвоятся являются показателем того, что из операции в извлечен и усвоен очередной урок.

ВМФ в новой госпрограмме, напротив, уделяется относительно малая роль. В течение срока действия следующей госпрограммы, скорее всего, не будут построены ни авианосец Шторм, ни атомный эсминцец проекта Лидер. Вместо этого существующие корабли, включая авианосец Адмирал Кузнецов и тяжелые ракетные крейсеры, ждет серьезное перевооружение, в т.ч. оснащение новыми ракетными системами, а функции сторожевых кораблей будут выполнять фрегаты по типу Адмирала Горшкова, которые будут перестроены для обеспечения ПВО. Данное решение уже было принято многими флотами европейских стран, для которых содержание эсминцев оказалось слишком затратным. Строительство ракетных корветов и легких фрегатов - тех кораблей, которые в ходе сирийского конфликта доказали свою необходимость - продолжится в том же объеме, равно как и закупки как обычных, так и атомных подводных лодок. В части закупок для нужд арктической группировки ВМФ изменений не будет.

Новая госпрограмма, помимо того что является ответом действиям Запада и усвоением уроков, полученных в ходе недавних конфликтов, а также молчаливым подтверждением того печального факта, что Россию на Западе рассматривают в качестве ценного партнера для диалога только потому, что она относительно защищена от политического и военного давления. Как и прежде, все данное вооружение создается с учетом того, что будет применяться только в качестве крайней меры.

Written and produced by SF Team: J.Hawk, Daniel Deiss, Edwin Watson

While ’s next State Armaments Program (GPV) will be officially revealed only in early July, its general outline is already known thanks to a number of official and unofficial announcements on the future direction of the Russian Armed Forces. GPV’s priorities are a reflection of the perceived threat array facing the Russian Federation, and this GPV is clearly prioritizing the Ground Forces, which will sustain a rapid pace of modernization in spite of the recent economic crisis that has not yet been fully overcome. The political instability of the European Union, the rise of nationalists in Ukraine, the Baltics, and NATO’s overt hostility toward Russia, and the erratic foreign policy pursued by the Trump Administration compelled to take heed of the globalist faction of the US elite, all point to the need to bolster Russia’s ability to fight a large-scale land war in the foreseeable future. The other priority evident in the available information on the GPV is the desire to have “good enough” materiel in service now rather than “perfect” materiel later, as manifested by the deferred procurement of a number of systems currently under development.

The Ground Forces will not only expand in size but will also continue to modernize and upgrade its equipment fleet. While by 2025 the most numerous main battle tank in regular service will be the T-72B3 or its upgraded version, Russian sources believe the T-14 MBT of the Armata family will be procured at the rate of 20-30 vehicles per year, with the initial order for 100 vehicles already in.

The development of the Kurganets and Bumerang infantry fighting vehicles, on the other hand, has hit a few snags, so that they will not enter service before 2019 at the earliest. As a stop-gap measure, the Russian military will continue procuring Berezhok upgrade kits for the BMP-2 IFV, procure several hundred new BMP-3 IFVs, and overhaul the existing fleet. Land-based air and ballistic missile defense will also be a key priority, with the armed forces receiving Buk-M3, Tor-M2, and S-300V4 and S-400 missile systems. The prospective S-500, still in the development phase, will likely not be procured during the next GPV term.

The biggest predicted change in the new GPV concerning the Aerospace Forces will be the postponement of the PAK-DA strategic bomber program which is seen as redundant in the foreseeable future due to the ongoing efforts to resume the Tu-160 bomber production with the aim of procuring 50-60 of the bombers, and the modernization of the existing fleet to the Tu-160M2 standard. The PAK-FA development will continue as before, and the aircraft will enter series production in the upcoming years. However, most of the aircraft procured under the new GPV will be the already existing tried and true designs seen in the skies over Syria, namely Su-35, Su-34, and Su-30, as well as a number of MiG-35 “lightweight” fighters, and of course the Ka-52 and Mi-28N attack helicopters.

What the GPV will not skimp on is munitions procurement, and the recent statements by senior officials predicting that Russian military’s stock of precision-guided munitions will double in the upcoming years is a reflection of yet another lesson learned in Syria.

Naval Forces, by contrast, have a relatively modest role in the new GPV. Neither the Shtorm aircraft carrier nor the Lider nuclear-powered destroyer are likely to appear “in metal” within the next GPV term. Instead the existing ships, including the Admiral Kuznetsov carrier and the heavy missile cruisers, will undergo major refits to include the fitting of new missile systems, and the role of an oceanic escort will be provided by an enlarged variant of the Admiral Gorshkov-class frigate optimized to provide area air defense, a solution adopted by many European navies which found destroyers too expensive for their budgets. The construction of missile corvettes and light frigates, ships which more than proved their worth in the context of the Syria conflict, will continue unabated, as will the procurement of both conventional and nuclear submarines. There will be no change to Arctic-specific naval procurement.

The new GPV, in addition to being a response to Western actions and a reflection of lessons from recent conflicts, is also a tacit confirmation of the sad fact that Russia is perceived as a worthy partner for negotiations in the West only because it is relatively immune to political and military pressure. As before, these weapons are intended to be used only as a last resort.